Ножка противно заскрипела и содрала небольшой кусок линолеума. Теперь в полу образовалась некрасивая дырка, которая ещё не зияла, но была отчётливо видна, если на ней остановится взгляд даже на секунду. От ножки набойка уже давно была то ли оторвана, то ли стёрта, поэтому, когда её двигали, она всегда за что-то цеплялась, издавая оглушительный скрип, больше похожий на стон. Три соседние ножки, которые тоже были прикреплены к стулу, относились к своему соседу сносно, но иногда его поведение выводило из себя.
Самое страшное происходит, когда на стул садится человек. Этой встречи житель офиса всегда ждёт с ужасом. И как только человек опускает на него свой зад, сиденье слегка, и тихонько поскрипывая, прогибается под тяжестью тела, вынося адские муки; на ножках немного распределяется вес, поэтому им полегче, а спинка, когда на неё откидываются, напрягается, чтобы удержать спину, издаёт тихий-тихий, почти не слышный писк и молча терпит.
Через восемь часов эта пытка закончится, но сейчас нужно терпеть и мечтать о том, как хорошо будет вечером, когда в офисе воцарит полная тишина, под тобой останется бережно вымытый чистый пол, будет вкусно пахнуть свежестью. Спинка будет у стола, а особенно ей легко, когда человек прижимает её к столу вплотную - так силы быстрее восстанавливаются, под столом мирно будут стоять ножки и само сиденье, которое будет отправляться после пережитого стресса. А наутро повторится всё сначала...
Ту дырку в линолеуме, которую как бы назло сделала ножка без набойки, ближе к обеду заклеили суперклеем. В офисе засуетились, и, видимо, решая, что делать со стулом, сильно шумели. В итоге, пришли к выводу, что ещё месяц этот стул протянет, а потом уже и новый купить придётся - кое-где уже и краска на ножках стёрта, да и спинка вот-вот и развалится.
После этого стулу стало и легко, и обидно. Он уже привык терпеть нестерпимую боль, научился получать наслаждение в те моменты, когда на нём никто не сидит и только почувствовал вкус жизни... Но через месяц, как и было приговорено, он оказался в мусорном контейнере на улице. Стул лежал, глядя вверх и думал о том, кто занял его место: он успел разглядеть новое кресло, когда его выносили на помойку. Оно теперь будет украшением рабочего места - изящно сделанная спинка грациозно возвышается над столом, кожанное сиденье, основа и четыре ножки с колёсиками.
"Довольно приятно и очень удобно в него садиться, наверное. Да и глаз радует." - Подумал стул, а ещё полежав пару минут рядом с хламом, мукулатурой и прочими отбросами, начал улыбаться, потом хихикать, а затем громко рассмеялся со словами: "Какое же оно несчастное!"